Художник — это в первую очередь человек, и рассматривать его особенности стоит на основе общечеловеческих характеристик. Люди довольно человекоцентристский вид, ну то есть людей в первую очередь интересуют люди, как я понимаю, это связано практически с любым видом живых существ, которые для выживания и размножения ориентированы на преимущественное внутривидовое взаимодействие. Животные, птички, скалы — все это тоже может привлечь внимание художника и стать объектом его картины. Но я думаю, что на самом деле то, что мы видим, это:

• проекция автора, его сущности и подсознания на холст,
• наша проекция его проекции на самих себя и свою сущность.

То есть зритель не видит то же самое, что видит на картине автор, я полагаю, что автор видит только себя и свой внутренний мир, а зритель видит художественный дериватив, вторую производную от сущности автора, наделенную свои собственным смыслом и значением. На всех своих картинах я четко вижу себя, даже если я рисую собачью какашку. Пытаясь удалить себя из результата своего творчества, по-видимому, некоторые художники переходят к отстраненному искусству, в котором воля случая и «голая техника» берет верх над персональным (Поллок или роботизированное искусство — искусственный интеллект).

Даже если я делаю упражнение или рисую что-то без эмоциональной вовлеченности, а для развития навыка, то в результате я все равно вижу свое отражение. Мои картины смотрят на меня знакомым взглядом, я узнаю в них себя, свои переживания, мысли, стремления, страхи и пристрастия. Мои картины — это я. Чувствую, что я как-будто не в силах сделать их ничем другим, кроме того, что они есть. Я могу лишь сделать их или не сделать. Но если я сделаю их, то просто достану кусочек самой себя наружу, скопирую то, что уже существует во мне, но не в виду материального объекта, а в виде чего-то известного только мне одной.

Показать себя миру страшно. Критика ранит. Принятие возносит до небес. Ты показываешь себя другим людям, а они вольны уничтожить тебя или сохранить. Что они сделают со мной?